09
2012 С О Д Р У Ж Е С Т В О
Орган литературного объединения «Содружество» при библиотеке имени Горького. Константиновка. Донецкая область. Украина.
К Ч И Т А Т Е Л Ю
«Бог, не суди, Ты не был
Женщиной на земле»
Марина Ивановна Цветаева.
Её день рождения и мой праздник. Для меня, простой смертной рабыни её Поэзии, нет второй даты. Страшной, не вызывающей доверия у души, верящей в доброту Бога.
В ночь, точнее, на заре её дня, горели свечи в моей келье. Звучали стихи ,давно начитанные Дорониной Татьяной Васильевной. Знавшей и знающей цену и Поэзии вообще, и Поэзии Марины Ивановны. Странное чувство рождал голос, произносящий строки, написанные как будто сегодня. Песни Тамары Гвердцители на стихи Марины Ивановны, перепевы её страсти, её боли, её заклинаний…
Тишина сама себе казалась громкой. Ночь торопилась в рассвет, в зарю. Марина Ивановна была рядом. И такой суетой предстала эта жизнь в забытом Богом городе, рядом с людьми, многим из них нет дела ни до стихов вообще, ни до стихов Марины Ивановны.
Телевидение Украины ,(Российское, очевидно, не прорвалось сюда, на кабельное - наше), никак не реагировало на 120-летие со дня рождения Гения.
Знаю, что Марина Ивановна оказалась права, предвидя свой приход в души ,способные чувствовать силу и красоту слова.
Для меня каждый, кто знает и любит Цветаеву – брат, сестра, родня кровная, одним словом. И, естественно, живущий без её стихов, тем более пишущий что-то, что сам считает стихами, для меня…чужой, чтобы не сказать резче.
Когда речь идёт о Настоящем, об Истине, чего бы ни касались эти категории, нет и не может быть равнодушия. Или- или. Почему?
Попробую поразмышлять «вслух»: Стихи настоящие – всегда несут на ладонях – строках сердце поэта. Спор неуместен. Если рифмует бывший троечник нечто о цветиках-цветочках, душе не очень уютно, но прочту. Если «широко известный в узких кругах» говорит о страсти, едва ли испытанной, едва ли удостоившей его чести страдать от любви, строки надрывно кричат: Врёт! - Моему читательскому сердцу противно. Притворство неприемлемо в стихах. Его ,как ослиные уши царя Мидаса, не спрячешь. Не заретушируешь сюсюканьем.
Марина Ивановна любила много и многих. Само слово Любовь означало для неё суть бытия. Любила горы, любила, как людей, деревья. Любила собак, кошек, птиц…Любила, точнее, влюблялась наотмашь в людей, часто недостойных и рядом с нею находиться. Поднимала их на такую высоту, где разреженный воздух её чувств пугал, заставлял подыгрывать или…торопливо предавать, скрываясь, раз и навсегда.
У Марины Ивановны я научилась любить. Но так же, как и Марина Ивановна, встречаю на пороге судьбы своей каждого пришедшего хлебом – солью доверия. И так же, как Марина Ивановна, со временем удивлённо вижу мизерность многих. Зачем явился человек в мир, где уютней теням великих и честных, чем обременённым жаждою назваться хоть кем-то, хоть чем-то? Но Богом меченным, как…по-разному меченным…Догадаться просто . Не стану расшифровывать.
За спиною моей, как и за спиною Марины Ивановны, и хихикали, и восхищались, и осмеливались судить, и не решались в любви признаться. Так было в судьбе Цветаевой. Так сталось в моей судьбе. И, задирая голову, гляжу снизу вверх на каждое её слово. Тоскую над тем, что уже написано и ещё будет написано… Писать бы, как Она!
В её музее мои стихи : Я была бы инвентарём…И была бы!
Открываю на любой странице томик её стихов, прозы, воспоминаний, пьянею от богатства души, умевшей находить слова, достойные чувства ,душу волнующего.
Нельзя заставить любить, но можно внушить неприятие.
Кому? Как правило, уму недалёкому, малообразованному и духовно скудному. (Да простятся мне такие мысли. Они никого не могут обидеть, так как носят абстрактный характер. Не адресованы никому, потому что адресованы всем…для размышления)
Живём дальше, Марина Ивановна ! Стартовали в Ваш 121 год под солнцем опомнившейся России, пробуждающейся Украины, и всегда бодрствовавшего мира людей духа, души, сердца, поэзии.
Мира знатоков и ценителей и жизни самой, и поэзии, как естественного выражения сути жизни. Пусть дорога к сердцам будет для Вас не скучной. И пусть рябина, заждавшаяся Вашего прикосновения, нальётся рубином смущения и счастья. С.Т.
Ч Т О Б Ы З Н А Л И…
(для тех, кто не выписывает »Отражение»)
СЭМЮЭЛ ТЕЙЛОР КОЛЬРИДЖ
Английский поэт и критик Кольридж родился в 1772 году. Вошёл в историю многими своими произведениями, но мне хочется привлечь ваше внимание к книге, занимающей особое место в ряду произведений, посвящённых очень актуальной сегодня теме: Месту книги в судьбах человеческих. И месту литературы в судьбе писательской. Речь идёт о «Biographia Literaria»,которая имеет подзаголовок »Биографические очерки моей литературной жизни и мнений».
Первое желание – перепечатать для читателей «Отражения» хотя бы несколько глав из этой интереснейшей «исповеди», посвящённой общению с книгой, а точнее, с бессмертными авторами лучших в мире изданий. Но…Это невозможно, поэтому я вначале скажу несколько слов об издании, на мой взгляд, которое объединило под своей симпатичной обложкой много гениальных людей и не тривиальных мыслей и которое, несомненно, каждому библиофилу нужно иметь в личной библиотеке.
Называется книга «Корабли мысли». Содержит размышления зарубежных писателей о книге, чтении, библиофилах. Форма? Рассказы, памфлеты, эссе. Издана в 1980 году в Москве. Издательство «Книга».
Чтобы заинтриговать вас, перечислю имена авторов ,чьи произведения цитируются .(Возможно, тоже, как в моём случае, чтобы «заитриговать» читателя? Почувствует он, читатель, важность цитируемого в книге и найдёт произведение автора, полюбившегося или просто заинтересовавшего). Вот имена: Мишель Монтень Джон Мильтон, Джонатан Свифт, Вольтер, Вальтер Скотт и многие другие.
Выбрала Кольриджа. Почему? Сердце выбирало. Не стану искать причину. Сэмюэл Кольридж в главе одиннадцатой словно к нам обращается …Да я просто название, данное автором этой главе приведу: «Благонамеренный совет тем, кто с младых лет чувствует наклонность к сочинительству». («Отражение» можно назвать своеобразным сообществом людей, которые к сочинительству имеют прямое – авторское, или косвенное - читательское отношение, не так ли?).
Сэмюэл вспоминает мысль господина Уитбреда ,(поэта), о том, что никто не следует в своих поступках одному единственному побуждению, а сказанное уважаемым поэтом ,по мнению Кольриджа, прям е отношение имело к нему, »ставшему на путь сочинительства», как выражается Сэмюэл. Перечитав не только Уитбреда, но и Уайтхеда, и многих других авторитетных авторов на тему писательских судеб, и судеб создаваемых им произведений, Сэмюэл решается обратиться к молодым литераторам с наставлением, основанным на не только на чужом, но и на собственном опыте. Цитирую: Оно (наставление-С.Т.) будет кратким : его начало, середина и конец сводятся к одному требованию: никогда не делайте литературу своим ремеслом. И дальше: Исключая одного человека (предполагается, что Кольридж имеет в виду поэта-лауреата Роберта Саути (1774-1843),я не знал никого, кто, обладая дарованьями, был бы здоров и счастлив не имея дела, т.е. какого-то постоянного занятия, обеспечивающего постоянный заработок». Зависимость от вдохновения, настроения, обстоятельств жизни Кольридж считает факторами, не способствующими благополучному бытию(и в материальном, и в моральном отношении).
А как же существовать человеку, которому часто даже слава не приносит материальной независимости?
Саэюэл с раннего детства имел возможность много читать, много думать, он рано начал писать. И убедился в том, что: В литературе истинно гениальное произведение можно создать скорее за три часа праздности, не отвлекаемых никакими посторонними заботами, предвкушаемых как перемена и отдохновение, чем за недели напряжённых занятий (творчеством- С.Т.).После трудового дня,- размышляет дальше Кольридж, -придя домой, чувствуя, что долг перед семьёй ,перед родными, исполнен, под вечер,»…в тот мирный час, когда ваш милый дом// Ещё милей вам»…, вы идёте в свой кабинет, где вас заждались на книжных полках много старых друзей, с которыми можно беседовать, у которых можно учиться. Можно предаться чтению, можно писать то, что придёт вместе с вдохновением (если придёт). Пример гениев убеждает Кольриджа, а он убеждает нас, что литературное творчество можно и нужно соединять с несколькими вещами: 1-е : с постоянным чтением.2-е: с умением учитывать опыт предшественников. 3-е: оценивать свой талант как можно трезвее .Сэмюэл говорит о Цицероне, Ксенофонте, о Томасе Муре, Бэконе, Бэкстере, о Дарвине и Роскоу - все они занимались литературным творчеством, не считая его в жизни главным. Призыв Сэмюэла: Не будьте только писателями! Пускай литература дополняет вашу геральдику, но не позволяйте ей занимать всё поле герба!...горько обманут будет тот, кто вообразит, будто занятие литературой, или, (говоря проще), ремесло сочинителя, готовит своим служителям меньше соблазнов (или что они менее коварны), чем церковь, суды или разнообразные отрасли коммерции.
Тут бы посмотреть на современный легион сочинителей романов, стихов, песен, считающих, что они Богом не обделены, и что человечество в знак благодарности обязано, восторгаясь, взять их (и их семью, конечно) на попечение своё. У нас больше пишут, чем читают, не так ли? А умница Кольридж из своего далёка предупреждает, используя цитату из Гердера: «С самым тщательным попечением избегайте сочинительства, предавшись ему слишком рано или неумеренно, вы опустошите голову и сердце, если не случится чего-нибудь похуже того. Человек, который читает только затем, чтобы печататься, скорее всего, читает неверно; а тот, кто пропускает через перо и печатный станок всякую мысль свою тотчас, как она явилась ему, очень скоро спустит их все и станет просто типографским подёнщиком, наборщиком» и Сэмюэл добавляет от себя, что «соображения медиков –физиологов о некоторых выделениях равным образом относятся и к нашим мыслям: они тоже должны циркулировать и беспрестанно выделяться, сообщая здоровую силу уму и умственной деятельности».
Часто при чтении современных авторов, не только молодых и амбициозных уже в силу молодости своей и отсутствия опыта, читатель видит, что всё, что пишется – печатается, часто без старания пишется, часто ради того, чтобы имя снова и снова мелькало среди «талантливых и плодовитых».
И читать книги великих, и писать собственные нужно уметь. Любить. А если нет любви и умения, не зазорно учиться тому и другому. Одного из гениальных учителей в этом святом деле я вам сегодня представила. Вам и карты в руки, как говорится.
Ответственный за проект: Оратовская Т.В.
Компьютерный дизайн: Бондаренко И.Л.
Редактор: С.Турчина.
2012 С О Д Р У Ж Е С Т В О
Орган литературного объединения «Содружество» при библиотеке имени Горького. Константиновка. Донецкая область. Украина.
К Ч И Т А Т Е Л Ю
«Бог, не суди, Ты не был
Женщиной на земле»
Марина Ивановна Цветаева.
Её день рождения и мой праздник. Для меня, простой смертной рабыни её Поэзии, нет второй даты. Страшной, не вызывающей доверия у души, верящей в доброту Бога.
В ночь, точнее, на заре её дня, горели свечи в моей келье. Звучали стихи ,давно начитанные Дорониной Татьяной Васильевной. Знавшей и знающей цену и Поэзии вообще, и Поэзии Марины Ивановны. Странное чувство рождал голос, произносящий строки, написанные как будто сегодня. Песни Тамары Гвердцители на стихи Марины Ивановны, перепевы её страсти, её боли, её заклинаний…
Тишина сама себе казалась громкой. Ночь торопилась в рассвет, в зарю. Марина Ивановна была рядом. И такой суетой предстала эта жизнь в забытом Богом городе, рядом с людьми, многим из них нет дела ни до стихов вообще, ни до стихов Марины Ивановны.
Телевидение Украины ,(Российское, очевидно, не прорвалось сюда, на кабельное - наше), никак не реагировало на 120-летие со дня рождения Гения.
Знаю, что Марина Ивановна оказалась права, предвидя свой приход в души ,способные чувствовать силу и красоту слова.
Для меня каждый, кто знает и любит Цветаеву – брат, сестра, родня кровная, одним словом. И, естественно, живущий без её стихов, тем более пишущий что-то, что сам считает стихами, для меня…чужой, чтобы не сказать резче.
Когда речь идёт о Настоящем, об Истине, чего бы ни касались эти категории, нет и не может быть равнодушия. Или- или. Почему?
Попробую поразмышлять «вслух»: Стихи настоящие – всегда несут на ладонях – строках сердце поэта. Спор неуместен. Если рифмует бывший троечник нечто о цветиках-цветочках, душе не очень уютно, но прочту. Если «широко известный в узких кругах» говорит о страсти, едва ли испытанной, едва ли удостоившей его чести страдать от любви, строки надрывно кричат: Врёт! - Моему читательскому сердцу противно. Притворство неприемлемо в стихах. Его ,как ослиные уши царя Мидаса, не спрячешь. Не заретушируешь сюсюканьем.
Марина Ивановна любила много и многих. Само слово Любовь означало для неё суть бытия. Любила горы, любила, как людей, деревья. Любила собак, кошек, птиц…Любила, точнее, влюблялась наотмашь в людей, часто недостойных и рядом с нею находиться. Поднимала их на такую высоту, где разреженный воздух её чувств пугал, заставлял подыгрывать или…торопливо предавать, скрываясь, раз и навсегда.
У Марины Ивановны я научилась любить. Но так же, как и Марина Ивановна, встречаю на пороге судьбы своей каждого пришедшего хлебом – солью доверия. И так же, как Марина Ивановна, со временем удивлённо вижу мизерность многих. Зачем явился человек в мир, где уютней теням великих и честных, чем обременённым жаждою назваться хоть кем-то, хоть чем-то? Но Богом меченным, как…по-разному меченным…Догадаться просто . Не стану расшифровывать.
За спиною моей, как и за спиною Марины Ивановны, и хихикали, и восхищались, и осмеливались судить, и не решались в любви признаться. Так было в судьбе Цветаевой. Так сталось в моей судьбе. И, задирая голову, гляжу снизу вверх на каждое её слово. Тоскую над тем, что уже написано и ещё будет написано… Писать бы, как Она!
В её музее мои стихи : Я была бы инвентарём…И была бы!
Открываю на любой странице томик её стихов, прозы, воспоминаний, пьянею от богатства души, умевшей находить слова, достойные чувства ,душу волнующего.
Нельзя заставить любить, но можно внушить неприятие.
Кому? Как правило, уму недалёкому, малообразованному и духовно скудному. (Да простятся мне такие мысли. Они никого не могут обидеть, так как носят абстрактный характер. Не адресованы никому, потому что адресованы всем…для размышления)
Живём дальше, Марина Ивановна ! Стартовали в Ваш 121 год под солнцем опомнившейся России, пробуждающейся Украины, и всегда бодрствовавшего мира людей духа, души, сердца, поэзии.
Мира знатоков и ценителей и жизни самой, и поэзии, как естественного выражения сути жизни. Пусть дорога к сердцам будет для Вас не скучной. И пусть рябина, заждавшаяся Вашего прикосновения, нальётся рубином смущения и счастья. С.Т.
Ч Т О Б Ы З Н А Л И…
(для тех, кто не выписывает »Отражение»)
СЭМЮЭЛ ТЕЙЛОР КОЛЬРИДЖ
Английский поэт и критик Кольридж родился в 1772 году. Вошёл в историю многими своими произведениями, но мне хочется привлечь ваше внимание к книге, занимающей особое место в ряду произведений, посвящённых очень актуальной сегодня теме: Месту книги в судьбах человеческих. И месту литературы в судьбе писательской. Речь идёт о «Biographia Literaria»,которая имеет подзаголовок »Биографические очерки моей литературной жизни и мнений».
Первое желание – перепечатать для читателей «Отражения» хотя бы несколько глав из этой интереснейшей «исповеди», посвящённой общению с книгой, а точнее, с бессмертными авторами лучших в мире изданий. Но…Это невозможно, поэтому я вначале скажу несколько слов об издании, на мой взгляд, которое объединило под своей симпатичной обложкой много гениальных людей и не тривиальных мыслей и которое, несомненно, каждому библиофилу нужно иметь в личной библиотеке.
Называется книга «Корабли мысли». Содержит размышления зарубежных писателей о книге, чтении, библиофилах. Форма? Рассказы, памфлеты, эссе. Издана в 1980 году в Москве. Издательство «Книга».
Чтобы заинтриговать вас, перечислю имена авторов ,чьи произведения цитируются .(Возможно, тоже, как в моём случае, чтобы «заитриговать» читателя? Почувствует он, читатель, важность цитируемого в книге и найдёт произведение автора, полюбившегося или просто заинтересовавшего). Вот имена: Мишель Монтень Джон Мильтон, Джонатан Свифт, Вольтер, Вальтер Скотт и многие другие.
Выбрала Кольриджа. Почему? Сердце выбирало. Не стану искать причину. Сэмюэл Кольридж в главе одиннадцатой словно к нам обращается …Да я просто название, данное автором этой главе приведу: «Благонамеренный совет тем, кто с младых лет чувствует наклонность к сочинительству». («Отражение» можно назвать своеобразным сообществом людей, которые к сочинительству имеют прямое – авторское, или косвенное - читательское отношение, не так ли?).
Сэмюэл вспоминает мысль господина Уитбреда ,(поэта), о том, что никто не следует в своих поступках одному единственному побуждению, а сказанное уважаемым поэтом ,по мнению Кольриджа, прям е отношение имело к нему, »ставшему на путь сочинительства», как выражается Сэмюэл. Перечитав не только Уитбреда, но и Уайтхеда, и многих других авторитетных авторов на тему писательских судеб, и судеб создаваемых им произведений, Сэмюэл решается обратиться к молодым литераторам с наставлением, основанным на не только на чужом, но и на собственном опыте. Цитирую: Оно (наставление-С.Т.) будет кратким : его начало, середина и конец сводятся к одному требованию: никогда не делайте литературу своим ремеслом. И дальше: Исключая одного человека (предполагается, что Кольридж имеет в виду поэта-лауреата Роберта Саути (1774-1843),я не знал никого, кто, обладая дарованьями, был бы здоров и счастлив не имея дела, т.е. какого-то постоянного занятия, обеспечивающего постоянный заработок». Зависимость от вдохновения, настроения, обстоятельств жизни Кольридж считает факторами, не способствующими благополучному бытию(и в материальном, и в моральном отношении).
А как же существовать человеку, которому часто даже слава не приносит материальной независимости?
Саэюэл с раннего детства имел возможность много читать, много думать, он рано начал писать. И убедился в том, что: В литературе истинно гениальное произведение можно создать скорее за три часа праздности, не отвлекаемых никакими посторонними заботами, предвкушаемых как перемена и отдохновение, чем за недели напряжённых занятий (творчеством- С.Т.).После трудового дня,- размышляет дальше Кольридж, -придя домой, чувствуя, что долг перед семьёй ,перед родными, исполнен, под вечер,»…в тот мирный час, когда ваш милый дом// Ещё милей вам»…, вы идёте в свой кабинет, где вас заждались на книжных полках много старых друзей, с которыми можно беседовать, у которых можно учиться. Можно предаться чтению, можно писать то, что придёт вместе с вдохновением (если придёт). Пример гениев убеждает Кольриджа, а он убеждает нас, что литературное творчество можно и нужно соединять с несколькими вещами: 1-е : с постоянным чтением.2-е: с умением учитывать опыт предшественников. 3-е: оценивать свой талант как можно трезвее .Сэмюэл говорит о Цицероне, Ксенофонте, о Томасе Муре, Бэконе, Бэкстере, о Дарвине и Роскоу - все они занимались литературным творчеством, не считая его в жизни главным. Призыв Сэмюэла: Не будьте только писателями! Пускай литература дополняет вашу геральдику, но не позволяйте ей занимать всё поле герба!...горько обманут будет тот, кто вообразит, будто занятие литературой, или, (говоря проще), ремесло сочинителя, готовит своим служителям меньше соблазнов (или что они менее коварны), чем церковь, суды или разнообразные отрасли коммерции.
Тут бы посмотреть на современный легион сочинителей романов, стихов, песен, считающих, что они Богом не обделены, и что человечество в знак благодарности обязано, восторгаясь, взять их (и их семью, конечно) на попечение своё. У нас больше пишут, чем читают, не так ли? А умница Кольридж из своего далёка предупреждает, используя цитату из Гердера: «С самым тщательным попечением избегайте сочинительства, предавшись ему слишком рано или неумеренно, вы опустошите голову и сердце, если не случится чего-нибудь похуже того. Человек, который читает только затем, чтобы печататься, скорее всего, читает неверно; а тот, кто пропускает через перо и печатный станок всякую мысль свою тотчас, как она явилась ему, очень скоро спустит их все и станет просто типографским подёнщиком, наборщиком» и Сэмюэл добавляет от себя, что «соображения медиков –физиологов о некоторых выделениях равным образом относятся и к нашим мыслям: они тоже должны циркулировать и беспрестанно выделяться, сообщая здоровую силу уму и умственной деятельности».
Часто при чтении современных авторов, не только молодых и амбициозных уже в силу молодости своей и отсутствия опыта, читатель видит, что всё, что пишется – печатается, часто без старания пишется, часто ради того, чтобы имя снова и снова мелькало среди «талантливых и плодовитых».
И читать книги великих, и писать собственные нужно уметь. Любить. А если нет любви и умения, не зазорно учиться тому и другому. Одного из гениальных учителей в этом святом деле я вам сегодня представила. Вам и карты в руки, как говорится.
Ответственный за проект: Оратовская Т.В.
Компьютерный дизайн: Бондаренко И.Л.
Редактор: С.Турчина.