2008 год Апрель - июнь
Интерактивная газета литературного объединения Содружество
(библиотека им. М. Горького г. Константиновка. Донецкая область. Украина)
П Р Е О Д О Л Е Н И Е
Герхард Серватиус. Воспоминания.
( Сорок пять месяцев принудительных работ на металлургическом заводе «Фрунзе».
Константиновка. Украина.)
Вместо предисловия.
Редакция газеты «Провинция» вместе с работникам и городского музея решили написать страницу истории города, мало кому известной сегодня не только из-за постоянного «переписывания» учеными того, что пережили люди в тот или иной период. Есть и такая сторона бытия страны и города, которая не занимала вовсе тех, кто рассказывал о событиях давно ушедших лет. Речь идет о воспоминаниях человека, немца, депортированного из Румынии в январе 1945 года в Константиновку для восстановления завода имени «Фрунзе».
Семнадцатилетний подросток, оторванный от семьи, не доучившийся, занимавшийся спортом и всякими ребячьими делами, покидает вместе с сотнями других представителей «национальных меньшинств» родной Медиаш (Румыния), и в вагоне для скота принудительно отправляется в неизвестный край, в неизвестную страну, которая называлась Советским Союзом.
Как видно из воспоминаний, война, уже агонизировавшая, мало интересовала жителей Медиаша. Жизнь шла своим чередом, но... Пусть говорит сам автор воспоминаний...
Глава 1. Интернирование и депортация.
На улице разгулялась поземка. Ледяной ветер будто стремился ворваться в мансарду, где я
старательно выполнял домашние задания. Сначала сделал то, что любил :математику, физику, химию, потом – остальные предметы, которые были неприятной нагрузкой, не более :литература, история..
Этот год был для меня особенно интересным, насыщенным событиями... На каникулах целых два месяца я провел в спортивном лагере в Бурценланд, отдавая себя всем видам спорта, чтобы не только усовершенствовать тело, но и польстить собственному самолюбию борьбой за призовые места в соревнованиях....(В гребле, плавании, легкой и тяжелой атлетике я оказался среди сильнейших.)
В моей комнате уютно попыхивал огонь в печи, на улице постанывал ветер, швыряя в стекла снежинки, превращаемые им в ледяные капли... Обычный вечер беззаботной жизни ...
На пороге комнаты появился отец. Его лицо было зеркальным отражением того, что происходило в природе. Усталым, будто прихваченным морозом голосом, отец произнес: Все напрасно, Гери, вас призвали...
Отец созвал всех в гостиной для совета: Что делать? Точнее, что можно предпринять?
Я же разозлился, когда меня позвали из моей мансарды: Я математику не закончил! Отец вернулся в гостиную, подождал, пока накрыли на стол, и снова позвал меня. По Медиашу давно ползли слухи о том, что немцы предпримут по отношению к «национальным меньшинствам« варварское действие. Они запланировали депортировать из Румынии мужчин в возрасте от 17 до сорока пяти лет, женщин – с 18 – до сорока лет. Куда? Зачем? О необходимости быть готовыми к депортации сообщало и радио, и листовки, разбрасывавшиеся по городу.... Мало кто хотел верить в возможность этой беды.
Но вот пришло время разлуки. Явились офицеры, сообщили, что дается 10 дней для подготовки. Сообщили, что с собою можно брать вещей и продуктов не более 120 кг...
Неожиданно ворвалась в размеренную жизнь спешка , казалось, мы ничего не успели собрать. Когда за нами пришли немецкие офицеры, отец со слезами на глазах умолял дать еще два часа на сборы. Время было дано. После страшного прощания, после неумелых моих слов утешения – родители провожали меня и сестру- оглянулся я на родной дом. Ступит ли когда-нибудь моя нога на его порог? То был 15 день января...1945 год вступал в свои права.
Я стоял перед одним из вагонов, прижимался щекой к отцовскому плечу и плакал. Последними словами отца перед разлукой были: Работа облагораживает... Вагоны наполнялись людьми с неимоверных размеров тюками. Из вагона для женщин неслись крики, плач. Там плакала и моя сестра... Фабриканты, жители города торопились до отхода поезда снабдить нас сигаретами, продуктами и спиртным... Привозили и доски для нар, в вагонах ничего не было обустроено. Мы позже сделали двухэтажные нары... Поезд тронулся... Вечерело.
В вагонах горели керосиновые лампы, отбрасывавшие черные тени на промерзшие и обледенелые, даже изнутри, стены вагона... Мы старательно мастерили нары, пытаясь работой отогнать страх перед неизвестностью. Теснота в вагоне страшная. Посреди вагона мы устроили маленькую печь, чтобы сварить кофе и разогреть еду, взятую из дома... Пришла ночь. Мы попытались улечься на своих нарах поудобней, получилось нечто напоминающее сельдь в консервной банке. Никто из лежащих на нарах не мог изменить позу, не потревожив соседа. Мы быстро сообразили, как решить проблему: Через определенный интервал раздавалась команда, и вся масса спрессованных тел переворачивалась одновременно на другой бок. Под нарами, на своем багаже, ютились то, кому на нарах места не хватило.
Умывание, туалет предусмотрены, как оказалось, не были. Воды не хватало, точнее, ее просто не было. Но нужда пробуждает изобретательность. Скоро мы уже могли и умыться, и кофе сварить...
В пути я начал учить русский язык по учебнику, данному мне дома, он у нас был со времен возвращения из русского плена моего отца. Он был в Сибири в 1915 – 1918 годах. Ехали медленно.
Скоро я уже умел считать по-русски
...Начинал понемногу читать. Вечерами под стук вагонных колес неслась из нашего вагона песенка:
Сегодня ночью я проснулся и заплакал,
Звезда в высоте - мой единственный друг...
Ах, мамочка, знала бы ты, как печально вокруг...
Как больно! Как больно! И шепчешь невольно:
Ты знаешь, что значит
По дому тоска?
Все вокруг и тихо и пустынно.
Море шепчет : Родина! О, Родина...
Да звезда над сердцем, как слеза....
В полночь нам сообщили: Кишинев...
Комментарии переводчика
Редакция газеты «Провинция» обратилась ко мне с просьбой перевести с немецкого языка воспоминания Герхарда Серватиуса, в 17 лет оказавшегося в нашем городе и сотнями других жителей Мадиаша (Румыния), Цайдена, Райхендорфа и других мест планеты, еще не сложившей оружие. Январь 1945 года... Еще идут в наши дома похоронки. Еще плачут жены, матери, сиротеют дети... Страна начинает восстанавливать свое разрушенное войной хозяйство. Использовались и рабочие из стран, принесших нам горе.
Герхард, работал в Константиновке, восстанавливая завод имени Фрунзе. Он покинул наш город в 1947 году. Был гостем города в 1994 году (фото того времени перед вами). Герхард написал свои Воспоминания не для славы, он не литератор. Школа жизни и труда на металлургическом заводе определила его профессию – он был инженером – металлургом в своей стране.
Его желанием, подвигнувшим к написанию большой – более 200 страниц книги, на мой взгляд, было желание рассказать потомкам, как и чем расплачиваются простые люди за сумасшествие своих лидеров и за безумие послушного доверчивого народа Становящегося жестоким орудием в руках своих обезумевших вождей.
Мы, константиновцы, имеем шанс вместе с Герхардом, вернуться в те страшные годы. Из огромного количества депортированных,126 человек нашли свой последний приют в земле нашей. Преодолевая боль, преодолевая чувство ненависти к тем, кто пришел с оружием на нашу землю, константиновцы не мстили. Никому, никогда. И в этом – сила духа наших дедов. Бабушек. И наша с вами сила, константиновцы, согласитесь. Во имя чего публикуются страницы книги Герхарда?
Страницы истории нравственного, духовного преодоления сегодня актуальны. Сколько мы видим агрессии, злости, зависти в нашей мирной жизни?
Уроки истории не идут на пользу только тем, кто и самой – то истории не хочет знать.
Живы те, кто восстанавливал нал любимый город? Верим, живы. Отзовитесь! Поименно мы должны знать каждого, кто мерз и голодал, жертвовал собою. Во имя того, что называлось красиво и емко-счастливым будущим. Читайте эти Воспоминания, ищите возможность записать на магнитофон, на видио, просто записать рассказы тех, кто достоин нашей любви и нашей памяти.
Преодоление равнодушие сравнивают порою умные люди с военной победой над коварным врагом. Я принимаю это сравнение сердцем. Думаю, и вы принимаете.
Итак, свою часть работы я делаю старательно, бережно - перевожу с немецкого языка текст Воспоминания. За вами, дорогие читатели, следующий шаг: Пусть к этим Воспоминаниям добавятся ваши. Это станет залогом того, что и наши ,не очень счастливые воины -победители, и наши труженики тыла не канут в Лету. После нас остаются дети, книги, дома, деревья, и...хочется надеяться, благодарная память потомков. Давайте подскажем им, напомним всем живущим и тем, кто придет в мир завтра, чего стоил мир. Чего стоил нашему народу процесс преодоления горя, отчаяния, нищеты, вражды и ненависти. Давайте сделаем общий шаг к выздоровлению душ наших!
Глава 2. Преодоление
В Кишеневе молодые евреи предложили нам русские червонцы на обмен( 1 червонец – 10 рублей).Так как мы раньше ничего не слышали о червонцах, конечно, были недоверчивы, и поменяли очень небольшие деньги. После мы узнали, что обмен для нас был убыточен, но по крайней мере у нас оказалось хоть немного денег, которые могли нам пригодиться.
Поездка продолжалась. От одного поезда наши вагоны были отцеплены и прицеплены к другому эшелону, и нас отвезли на так называемую «запасную линию». Дул ледяной ветер. Огромные массы снега намело. Печально и удручающе выглядели следы последних военных лет. Воронки от бомб и гранат, уничтоженные города и деревни, и бедно одетое местное население. Мы так же видели пожилых женщин, сортировавших в глубоком снегу металлолом. Печально смотрели мы в свое будущее, мы были буквально убиты нищетой, появлявшейся перед нами. То были следы войны. Всегда, если поезд останавливался, снаружи открывалась металлическая дверь и русские охранники быстро появлялись в вагоне, чтобы пересчитать своих подопечных, автоматы они держали в руках на взводе.
Я старательно отслеживал каждое селение, каждую большую реку, которые мы пересекали, чтобы не просмотреть то место, где мы остановимся окончательно. Поезд останавливался не в населенных пунктах, а номера станций или их названия на ходу поезда было прочесть очень трудно. Но скоро, благодаря школьной карте, выменянной у одного из охранников, ( то была единственная карта на весь эшелон), вот она – то и помогла сориентироваться.
Мост через Днестр лежал в руинах, но наш эшелон продвигался по импровизированному деревянному мосту, медленно, пугающе медленно. Река была подо льдом, занесена снегом. Такой же вид имели Буг и Днепр.
Мы пытались подружиться с русскими постами, чтобы узнать в конце концов, куда нас везут. Мы предложили алкоголь, они не отказались, но вначале должен был пить угощавший, чтобы развеять их недоверие. Наконец, мы смогли узнать цель нашего путешествия: Константи...нов (Константинополь?) или что-то похожее... в тяжелой промышленности. Точнее мы понять не могли. Ну а Константинополь - это же глупость! товарищ обманул нас.
Во время поездки мы, наконец, впервые получили русский паек: Засохшую баранину, такую жесткую и твердую, что мы ее не могли разгрызть, еще нам дали суповые таблетки, хлеб и немного сахара. На русских вокзалах мы получали в ведрах горячую воду, чтобы готовить чай и кипяченую воду - для питья. Несмотря на это господин Унгар Зепп кипятил постоянно воду для чая в своей полевой фляжке. Фляжка вешалась на проволоку и помещалась над круглой печуркой, которая находилась посреди вагона, так что каждый из нас мог получить кружку чая через каждые два часа. Так продолжалось изо дня в день, назло морозу. Через две недели поездки мы получили приказ приготовиться к следующему дню, планимровалось расставание с вагоном.
Мы находились в Донецком бассейне и должны были скоро прибыть в Сталино (сейчас –Донецк). Несмотря на то, что война еще бушевала, мы здесь не заметили никакого затемнения, сопровождавшее нас сотни километров за линией фронта. Атака немецкой авиации, кстати, была окончательно отбита благодаря тому, что не было горючего (Так в тексте - переводчик)
От Сталино мы ехали еще два часа, потом поезд остановился на станции Константиновка, которая стала на следующие годы « родиной по принуждению», таким образом разъяснилась наша ошибка с «Константинополем». На следующий день я подхватил жесточайший грипп с температурой - почти 41 градус, так что во время разгрузки нашей из вагонов я чувствовал себя очень слабым, тем более, что я почти не ел. Ледяной ветер гулял над заснеженным ландшафтом. После долгого визгливого свистка поезд остановился, вместе с нашими вагонами для скота. Мы были у цели.
Тяжел был багаж: рюкзак, чемодан и мешок, вмещающий 100литров (так в тексте - переводчик), все, собранное любящими руками родителей, ими прекрасно уложенное. Все это тащить после четырнадцатидневной поездки, притом больным, было конечно не пустяком, не мелочью. К этому прибавилось еще - во время болезни я почти ничего не ел, иногда – раз в сутки, и то только чай, да еще изнуряющий грипп...
Мы шли вдоль железной дороги, вот и решили положить тяжелые чемоданы на рельсы, остальной багаж водрузить на чемоданы и на таких «санках» ,привязанных к кожаным брючным ремням, тащить свое богатство. Это было, конечно, решением проблемы, и не было таковым.
Под жестоким прессингом и принуждением русских постов, которые гнали нас, как скотов, подгоняли криками: »А ну, давай!!», должны были некоторые из нас часть своего багажа просто бросать в снегу, так как сил не хватало, мы были измождены и обессилены, чтобы быть в состоянии тащить все дальше...
После продолжительного марша с грузом, а марш был не менее пяти километров, поздним вечером, темнота - хоть глаз выколи, спотыкаясь в глубоком снегу, падая, с трудом поднимаясь, прибыли – таки. Остановились перед зданием,70 на 80 метров, куда и зашли «повагонно».
Первые прибывшие сложили багаж и должны были идти в парилку, находившуюся в полуторакилометрах от места нашего прибытия, мы должны были пройти санобработку Потом шли другие группы, а мы до наступления утра, как и еще несколько групп, оставались немытыми...
Позже нам показали место расквартировки, что, по нашим понятиям, представляло собой не обжитое помещение, так как не было стекол, крыши, дверей, ламп, печей, и так далее. Итак, это значило: Опять выходить на снег и ждать...
Глава 3.
Итак, багаж был сложен в одном месте, и теперь речь шла о том, чтобы мы «по - вагонно» отправились в столовую, находившуюся в так называемом клубе, во дворце культуры металлургического завода им Фрунзе, как мы узнали позже. По дороге туда мы встретили группу людей, полу замерзших и измученных, при этом по приказу конвоиров вынужденных петь (по - румынски). В последнем ряду буквально висел на плечах товарищей мужчина, чьи ноги волочились по глубокому снегу. Обувь его была изорвана, одежда состояла из откровенного тряпья!
То была группа румынских военнопленных, которые попали в плен в августе 1944года, и вот в изорванных одеждах – бывшей униформе, шли с работы. Их охраняли несколько русских охранников с заряженными и взведенными автоматами в руках.
Дрожь прошла по нашим телам. Так серьезно свою судьбу никто из нас не представлял.
Наш лагерь, »рабочий батальон» номер1003 – так значилось на транспаранте, прибитом на фронтоне центрального лагерного здания, – лежал на северном холме промышленного города Константиновка. Все вокруг было застроено бараками. Наш «лагерь» был окружен плотным стальным проволочным забором, не ниже двух метров высотой, который был вдобавок вкривь и вкось перепутан дополнительной проволокой, да так, чтобы ее нельзя было раздвинуть. (смотри рисунок).
В одном из двухэтажных зданий, северном,(на чертеже справа) должны были поместиться помещения для мужчин, в южном (на чертеже слева) – для женщин. Между ними стоял домик охранников, служивший местом нахождения вооруженных русских охранников, которые следили, чтобы никто не покинул лагерь или не проник в него, будь то даже «свои», депортированные – группы под вооруженной охраной, на пути на работу или, например, в баню. За зданием для мужчин - восточней от него -, стояло еще одно помещение, тоже недостроенное, то была будущая столовая.
Восточней лагерного двора (места ежедневного построения, переклички и отправок куда положено, соответственно – прибытия и переклички) мы возвели несколько туалетов, чье содержимое время от времени должно было вычерпываться и увозиться на бричке, в которую была запряжена лошадь.
Чистка туалетов производилась вручную, ведром, к которому была привязана веревка, в качестве удлинителя. Эта работа была подвержена жесточайшему контролю (пересчитывалось количество ведер), я знаю об этом от нашего бывшего юриста, господина Лунно Белла, который должен был выполнять эту работу довольно длительное время.
Наши спальные места представляли собой деревянные нары, в два этажа. Нас было четырнадцать мужчин в одном помещении, бывшем для нас и жильем и спальной комнатой. Нары были изготовлены из деревянной рухляди, так что нельзя было изготовить ни единой ровной поверхности для сна. К тому же, у нас не было со дня нашего прибытия - конец января 1945 года – до середины мая 1945 года – то есть до конца войны с бывшим немецким рейхом, ни матрацев, ни мешков с соломой, мы ложились в нашей рабочей одежде(еще из дома)и накрывались каждый своим пальто. Мешки с соломой были розданы только в мае 1945 года, но солома быстро превратилась в полову, а новую солому мы получили только через 1-2 года. Спальное место представляло таким образом лежак на полу, причем то тут, то там приходилось зарываться в жесткую солому, сбивавшуюся в комки. Конечно, наши измученные тела, в страшном изнуренном, болезненном состоянии, не могли отдохнуть, о том, чтобы выспаться не могло быть и речи, для сна в нашей казарменной жизни не было ни покоя, ни времени.
В начале зимы нашими строителями были по приказу построены в каждом помещении печи, которые топились углем. Так как мы на раздачу угля никогда не попадали (возможно, потому, что лагерные офицеры везли уголь прямо к себе домой, я в доставке принимал однажды участие), так вот, мы были вынуждены научаться уголь «организовывать», точнее, воровать. Весной печи регулярно разбирались. Трудно сказать, зачем, может быть из - за нехватки свободного пространства в помещениях, возможно, чтобы мы не вздумали что-то готовить для себя. Мы всегда удивлялись этому мартышкиному труду...
Печь имела большую металлическую пластину, на которой мы могли варить еду, если у нас для этого хоть что-нибудь было в наличии. Чаще всего мы жарили, точнее, сушили липкий хлеб из половы и кукурузы, который потом смазывали подсолнечным маслом (или рыбьим жиром, украденным русскими на кожевенном предприятии, и потом продаваемом нам на базаре, который находился перед нашим лагерем.) Так же мы пекли оладьи (маленькие лепешки). В худшие времена русские женщины продавали лепешки из картофельных очисток, которые они «организовывали» на свалках, находившихся при столовых, мы могли эти лепешки покупать на базаре, но наши лагерные умельцы быстро научились и воровству очисток, и тому, как из них печь лепешки.
В лагерном дворе были построены весной две печи, на которых целый день что-то варилось. При наличии тысячи человек, то было «каплей на горячем камне».
У кого был котелок или какой – нибудь иной сосуд, который можно было поставить на печь, тот должен был старательно его охранять, стоило отвлечься и посудина исчезала или передвигалась с середины на край, где температура была , конечно, не такой высокой, так вот и ждали мы часами, пока можно было свою посудину поставить на печь.
Глава 4.
Много чего мы варили. Фасоль. «Кандер» - мука и вода, можно было, если имелось, добавлять в варево кукурузную муку по вкусу, изредка мы варили даже картошку. У нас была даже электрическая печь, которую смастерил наш мастер-электрик из того, что можно было отыскать и стащить. Доктор наук, господин Шнайдер, ветеринар, долгое время работавший с лошадьми (коневодом),каждый вечер до глубокой ночи варил что-нибудь на своем изобретении, спрятав его под нарами, так как, не дай Бог, если бы это чудо обнаружил дежурный офицер охраны. Запрещение было строгим, но контролировалось его исполнение не каждый день, да и делалось это не неожиданно. Как правило, мы узнавали о грядущей проверке и принимали необходимые меры предосторожности. Господин Филп где-то (в совхозе?) ставил ловушки и регулярно приносил добычу – сусликов, он их в лагере, под нарами, на электрической плитке варил.
Это собственно означало иллюстрацию к характеристике типа, развившегося в этих условиях: Не наученный нищенствовать. Здесь нужда сделала нас сообразительными. Искусство выживания было усовершенствовано и востребовано, как говорят… Родина по принуждению.
(Мы опускаем в этой главе попытку автора поведать читателям о географическом положении Донецкой области, о ее истории, о промышленности Донецкого края. Рассказ о Константиновке ,исторические заимствования из Лексикона Майера, не имеет особого значения для восприятия текста Воспоминаний. А вот сама жизнь, переживания, изменения в отношениях между константиновцами и депортированными, на наш взгляд, стоят пристального внимания нашего (Примечание С.Т.)
Через два дня после нашего прибытия в город, это случилось 2 января 1945 года, мы были переданы директору металлургического завода им. Фрунзе, «начальнику». Сам процесс был для нас несколькими часами мучительного ожидания, стояния на холоде. Я попал в качестве »механика» в механический цех, к начальнику цеха, по имени Мороз.
После утренней побудки, за которую нес ответственность переводчик, (погоняла), во время которой каждый рычал на свой лад, и все шло через пень – колоду, как говорят, мы должны были быстро одеться и построиться (по сигналу гонга). Для умывания у нас не было воды и туалетных принадлежностей. Наши зубные щетки, взятые из дома, скоро пришли в негодность (у нас тогда еще не было новых щеток зубных, самодельных), мы применяли для чистки зубов собственные пальцы,а вместо пасты – обычное мыло.
После этого мы должны были построиться – в ряду по четыре человека - группами по профессиям(цехам),например: механики, литейщики и т д. За каждый большой блок был ответственен один погоняла. Нас несколько раз пересчитывали, пока результат пересчета не совпадал с контрольной цифрой. Позже являлись вооруженные русские солдаты сопровождения – чаще – два -, один шел впереди, второй – в хвосте колонны. Переводчик был чаще всего тоже здесь. Охраняемые ворота открывались, колонна приходила в движение, направляясь на завод им.Фрунзе, а это - 1-1,2 км. Около фабричных ворот группы разделялись, соответственно рабочим местами. На свое рабочее место мне нужно было идти больше 1 км.
Наши погоняла (переводчики, неверно называемые комендантами лагеря) в большей части своего состава были людьми плохими, которые с одной стороны цеплялись за удобные места и боролись за них, с другой стороны, использовали все средства, чтобы утвердиться в качестве начальников над измученными страдальцами. Некоторые применяли побои, заставляя при избиении петь песенку. Были случаи таких варварских избиений, что избитый хворал или даже умирал. Кто не помнит господ Коннерта и Граефа?
Лично я никогда не вызывал их раздражения и избегал всякого противоречия в разговоре. Как иначе вел себя господин Густав Рут! Он откровенно сочувствовал нам и нашему нищему существованию, всегда улаживал дела без ругани и побоев, а дружелюбием достигал очень многого.
Моя сестра Хильде, не имевшая практически никакой профессии, была направлена на вспомогательные работы, которые назывались неквалифицированными. Она должна была на ужасном холоде вытаскивать из глубокого снега кирпичи и тащить их для возведения стены, по сходням – вверх и вверх... и это при 40 градусном морозе. Стена строилась, но по весне все растаяло, и она обрушилась... Мое рабочее место не намного было теплее. От бывшей цинковой крыши остались клочки металла. Проржавевшие железные оконные рамы , конечно, без стекол. Башенный кран был разобран и лежал снаружи. В его » реанимации» я позже участвовал. Печь?- Нечто из оплавленного металлического лома, смешанного с коксом, кокс был подожжен.Тепло от него в холодном воздухе поднималось, как из кузницы, прямо в небо.
В 10 часов мы, находившиеся на заводе, отправились в столовую, которая располагалась в километре от нашего рабочего места. Нам пришлось ждать на улице, пока подойдет наша очередь. Наконец, через 2-3 часа мы пообедали. Второй раз мы ели после окончания работы, между 16 и 18 часами. Потом нам нужно было ждать, пока вся тысяча человек из нашего лагеря соберется после еды. Питались мы не отдельно, а вместе с русскими, ну а после еды – построение перекличка., пересчет многоразовый, количество совпадало не сразу, когда с этим было покончено, отправлялись в лагерь в сопровождении вооруженной охраны. По прибытию повторялась игра с построением, пересчетом, пока наконец не получалась нужная цифра.
Раз в неделю, иногда – раз в две недели, мы должны были, по колоннам, под надзором вооруженных солдат, эскортироваться в баню. Она находилась в двух с половиной км от лагеря. После раздевания мы отправляли нашу одежду в камеры для обеззараживания, где из-за высокой температуры все наши кожаные вещи пошли прахом. (Брючные ремни, обувь) Нам не позволялось ничего оставлять при себе, все шло как «на железной дороге».
С одной стороны был вход в душевые для мужчин, с другой – для женщин. Там не было никакой видимой перегородки между отделениями. Мы же были так истощены, нам было безразлично, никто не чувствовал позывов к чувствам к противоположному полу... В печальных моих воспоминаниях кое-что осталось из первых месяцев, и все эти воспоминания под пронзительный свист огромных русских локомотивов.
В механическом цеху со мною был господин инженер Конрад Монч, в свое время технических руководитель конструкторского бюро на заводе эмалей в Медиаше, тут же он стал работать техническим чертежником, в лучшем случае использовался как конструктор. Он нашел однажды в разрушенном фабричном отделе, в снегу старинный маленький циркуль и был несказанно счастлив стать обладателем редкого в тех условиях инструмента, необходимого для его новой профессии. Господин Мартин Броос, механик приборного цеха фирмы «Вестен», нашел вскоре применение в качестве механика по точным приборам.
Хельмут Тейс и я попали к сверлильному станку, но Хельмут, работавший раньше около трех лет на таком же станке, был опытней, и я при нем был на роли ученика, так как за душой у меня была лишь двухмесячная практика на станке. Во всяком случае, то не было удовольствием в пальто, в перчатках, в меховой шапке работать у станка.
Нужно же иметь в виду, что меня использовали в качестве подсобного рабочего. Вначале я должен был вместе с русской женщиной, по имени Маруся, приносить материал на себе. Металлические штанги - на плечах. Куски металла для литья – на каре и из литейной - готовые болванки. Носили и из заснеженного двора, носили в заснеженный двор. Еще мы должны были подносить огромные бутыли с кислотой, необходимой для литья. В цех – полные, из цеха – пустые бутыли, все это - на плечах....
Не много времени понадобилось нам, чтобы мы начали понимать русские слова, предложения. Первое, что запомнилось: Давай быстрей! Давай, работай! Пошли! Стой! Жизнь шла своим чередом.
Продолжение следует…
Перевод С.Ф. Турчиной
ВПЕРЕД И ВЫШЕ?
Ничего великого нельзя достичь без энтузиазма.
Ральф Вальде Эмерсон
Крестными родителями современного «Скифа -2» следует по праву считать двух людей, рискнувших в далеком 1989 году пожертвовать и средствами, (П.Рахман), и сложившейся журналистской карьерой в долгожителе города – газете «Знамя индустрии» (М Педан), ради идеи организации в городе телевизионного вещания.
Вначале Петр Рахман и Марина Педан, повторюсь, рискнули - Рахман – деньгами, Педан – всем, что у нее на тот период имелось – спокойной, хотя и не царской, зарплатой в газете, так вот, в начале мысль их связана была с кабельным телевидением, они могли стать тогда Колумбами в этой сфере на городских просторах. Но скоро стало ясно, что кабельное телевидение не отвечает амбициям, вполне трезвым и здоровым, Марины Педан. Ей намечтался свой телевизионный канал со своими же передачами, которые городу были бы посвящены и работали бы на город ...
Старт (и деньги на проект) был дан.
Не время и не место говорить о том, какие сложности возникали, какие страсти кипели вокруг новорожденного детища. Разошлись судьбы П.Рахмана и М. Педан, но дитя уже стояло довольно твердо на ногах и хотело расти, развиваться, как и положено детям.
История такого явления, как телевидение в городе, переживавшем и добрые, и не лучшие времена, да и ныне не имеющего причин для безоглядного счастья, достойна книги. Мы же упомянем только, что сегодняшний «Скиф -2» не был бы тем, чем он является, без усилий, энтузиазма и таланта людей, работавших в телевизионном пространстве города и района
Имена у теле - детища были разные. Разные люди руководили студией, теперь это -ТРК. Одно было неизменным, повторюсь: И Маринцев Сергей, и Пославский Владимир, и Татьяна Алмаева, и Каёткина Ирина очень по – разному видели форму и содержание Константиновского телеэфира. И сегодняшний тандем руководителей ТРК - Будяк А В и Каёткина И А- иначе видят и цели, и задачи, и суть телевизионного вещания. Время и люди вносят свои коррективы. И слава Богу, скажу честно. Иначе не состоялось бы то, что мы называем «нашим телевидением» в нашем городе, в нашем районе.
Люди постарше помнят то, что и как у «первопроходцев» получалось. Они (все!) не боялись экспериментировать. Не гнулись (большинство) перед властью, всегда стремившуюся и стремящуюся подчинить себе столь эффективно действующее средство влияния на умы и души горожан и жителей села.
Стоит уважительно поклониться всем, кто имел отношение к телевидению города. Не все судьбы людей, мной упомянутых, были освящены благодарностью, столь уместной. Но...это другая, не совсем веселая, история. Подчеркну только, что почти все руководители делали возможное и невозможное для того, чтобы Константиновка и район Константиновский имели полноценное телевизионное вещание.
Я же хочу рассказать о том, что сегодня имеют город и район, когда настраиваются на канал с маленькими буковками в левом углу телевизионного экрана «Скиф-2».
«Скиф – 2» - нынче – коллектив, объединивший более тридцати человек. Вещание -круглосуточное, площадь покрытия, как говорят специалисты, огромна. Зона уверенного приема – все близлежащие города, весь огромный Константиновский район. Своя собственная теле - продукция занимает пока в океане «чужеродного» канала скромное место, но...
Пертрубации, потрясавшие телестудию, влекли за собою потери. Людские, прежде всего. Много серьезных каналов нашей страны, Донецка, в том числе, России даже, приняли наших питомцев с распростертыми объятьями. То были уже настоящие профессионалы. Кому – то выгода, а нам – урон. Уходили уже обучившиеся трудному делу. Руководству надо было снова и снова искать людей талантливых, учить их, а это – время, а это- снижение, пусть на какое-то срок, качества телевизионного вещания. Жители города и района не могли не замечать этого.
В биографии сегодняшнего «Скифа -2» были времена разные, но легких не было. О чем говорят только « места прописки»! - Здание бывшей городской бани, раз. Помещение гостиницы «Восток» - два. Этаж в бывшем детском садике – три. Потом, уже повзрослев, «Скиф-2» «освоил» этаж в бывшем Доме быта, где и сегодня обретается. Но какая неоднозначная, огромная разница в том, что было и что есть!
Мне довелось делать передачи лет десять тому назад с ребятами, совсем юными, страстно увлеченными своим делом! Руководитель студии Алмаева Т.Г. фактически не вмешивалась в творческий процесс. Время было трудное. У Т. Алмаевой забот, связанных с выживанием студии, было столько, что её доверие к творческим поискам работников студии было абсолютным, мне кажется. Е. Бунина, Е.Волкова, брат и сестра Игнатьевы, многие другие, искали интересное, рассказывали, показывали то, что на их взгляд стоило внимания. Были детские передачи, были беседы с молодежью и для молодежи. Были мастерски сделанные видеосюжеты...
.(Сегодня другой уровень мастерства, иное отношение к делу. Супруги Рустамовы - Эльдар и Элла, например, они пришли на «Скиф-2» позже того периода, который можно назвать временем становления, взросления Т РК, так вот, Элла и Эльдар нынче-талантливейшие «технари»,способные осваивать всё новое, не умеющие ценить только своё личное время – «приобретение» тех давних времён, они и сегодня обеспечивают бесперебойную работу технического сердца Т Р К «Скиф-2».Эти люди, как и Игнатьев Дмитрий – талантливый оператор, Виктория Игнатьева, работающая вместе с Эллой Рустамовой на монтаже, несомненно, делают возможными передачи «Скифа-2» хорошего профессионального уровня, такие, что и областные телевизионщики говорят: Вы ломаете наше представление о провинциальном телевидении. (Будто не из провинции выходили и выходят те, кто порой становится гордостью страны!)
Наследство духовное досталось сегодняшнему «Скифу» не из бедных. Хотя, к сожалению, тех, кто искал и находил, творил и восхищал когда-то, на студии осталось мало. Как говорят мудрые люди: Иных уж нет, а те - далече. Замечу с сожалением: к живущим ныне в городе бывшим руководителям и «делателям» местного телевизионного продукта на помощь или для совета не зовут. Почему-то. Сегодня в коллективе «Скифа-2» настрой рабочий... Спокойный, можно сказать. Техническое оснащение – не сказка, но и не вчерашний день. Руководство? - Оно устремлено в завтра. Планы и у руководства, и у коллектива интересные и многообещающие.
«Скифу-2» пятнадцать лет. Это много или мало? Как посмотреть. И много и мало, мне кажется. Четверо журналистов обеспечивают собственно скифовский эфир. Это – архимало. Город и район не почивают на лаврах, и проблем предостаточно. Людей и техники не хватает для своевременного освещения происходящего в городе и районе, конечно же, катастрофически ,повторюсь, не хватает. Проблем, как и достижений, в нашей жизни много, они не становятся проще, а значит, нужны профессионалы, люди, со специальным,»телевизионным» образованием,чтобы понимать и то, и другое ,и уметь рассказывать образно, правдиво, достойно. Не зря гений сказал: Кадры решают всё. Есть у «Скифа -2» такая проблема, но со временем решится и она, полагаю.
Конечно, как в каждом коллективе, (а руководители его – Будяк Андрей Викторович и Каёткина Ирина Алексеевна называют своих подопечных единой семьей), так вот, в коллективе есть свои «звезды» и «звездочки», настоящие и мнимые, смею подчеркнуть, это заметно, как говорят, и невооруженным глазом. Но – это взгляд со стороны, он субъективен. Мнимые звездочки любуются собою, верять в то, что они достигли вершин мастерства, что учиться уже нечему, да и учителей достойных, на их взгляд, в пределах звездной видимости, не замечают они.
Наивность? – Ошибка. Явно, что нагрузка и ответственность по созданию наиболее серьезных, судьбоносных не только для ТРК, но и для тех, кому эти материалы посвящаются, и для тех, кто эти материалы готовит, ложится на двух – трёх человек.
Конечно, на Наталию Александровну Поколенко. Называю и отчество не потому, что возраст солидный, ей всего 29 лет, но потому, что и как делает этот человек в своей профессии. И в жизни личной, добавлю. Кандидат филологических наук, мать пятилетней крохи, автор и ведущая «пилотных», будем надеяться, они станут традиционными, передач прямого эфира, это – встречи с руководителями города, людьми, возглавляющими различные службы многострадального жилищного хозяйства города, с работниками духовной и религиозной сфер. Наталья Александровна отличается от многих своих коллег строгим отношением к слову. Её речь, и на украинском, и на русском языках, грамотна, образна, что важно, согласитесь. Постоянные зрители ее передач, правда, замечают не телевизионную скорость речи. Эта скорость мешает порою и героям передач и зрителям воспринимать произносимое, но...это ,если очень старательно и душою слушать и смотреть... Она не боится признаться, что не знает что-то, что не все ей пока удается...Разве это не признак сильного характера и трезвого ума? Наталья не высокомерна и не хворает (почти!) звездной болезнью.
Идеалом своим считает Белую Анну Викторовну, поэта, доктора наук, профессора Донецкого государственного Университета, своего научного руководителя. Авторитетам не кланяется, у авторитетов учится, тщательно просеивая то, что попадает в «сито» ее внимания. Но... есть чему учиться и есть у кого учиться, ведь пока длится жизнь – самосовершенствование – процесс обязательный для каждого уважающего себя специалиста.
Зрители ТРК «Скиф-2» всегда с интересом принимают работы Петра Чумакова. Немногословен, точен в формулировках, когда речь идёт о поисках ответов на самые злободневные вопросы, которые ставит перед горожанами и жителями района их жизнь. На мой взгляд, Пётр – закрытая книга для руководства ТРК...пока, хочется верить. Он мог бы вести программы, посвященные нравственным проблемам становления молодёжи в городах и селах, которые часто несправедливо называют умирающими. Пётр начитан. Это чувствует тот, кто сам «грешит» немодной нынче любовью к книге. О Петре ещё узнают и в городе, и в стране, полагаю. Если он захочет много работать, не плывя по течению, но, решив реализовать свой потенциал. Так представляется мне его завтрашний день: Трудная, но интересная работа. Счастливое бытие, рядом с настоящими друзьями и коллегами...
Полгода назад на Т Р К пришла Чистюхина Виктория. Она уже многому научилась, но самое интересное и для нее, и для канала, кажется ,в будущем.Её интересуют экономические проблемы современной Константиновки, люди, делающие своё, подчас незаметное, но нужное городу дело. Значит, можно ожидать интересных материалов. В.Чистюхина готовится к защите диплома в Донецком государственном Университете. Еще один работник Т Р К получит законченное высшее образование. Это важно.
Еще важнее – отсутствие В каждом работнике Т Р К раннего успокоения и веры, что провинциалам все, что не делается на Т Р К, сойдет, сгодится. Сколько несправедливости в недооценке культуры, интеллекта, духовной зрелости большинства зрителей «Скифа«, как ,впрочем и других местных СМИ, хворающих небрежностью в изучении «потребителей» своей видео-аудио, как и печатной, продукции.
Но вернемся к работниками ТРК. Особое место в телеэфире занимают передачи для детей и юношества. Лилия Андрусик – красивая, сдержанная, любящая детей, не стремящаяся к лидерству, красиво делающая свое дело девушка. Она и новости несет в каждый дом со своей особой интонацией и своим осознанием важности того, о чем говорит. Л.Андрусик часто в кругу детей. Ей пишут, звонят, являются к ней в гости самые маленькие константиновцы, и не только. Красивый украинский язык, свободный переход на русский язык, если того требуют обстоятельства... «Обратная связь»,без которой работа телеканала мало что может значить, вот далеко не весь вклад Лилии в общую копилку успехов коллектива. Только бы дилетантизм не стал хроническим в детских передачах, а содержание их не пробуксовывало на одном уровне...
Татьяна Григорьевна Алмаева, о ней я уже упоминала, сегодня занимает должность заместителя директора по хозяйственной части. Так это, кажется, называется. На деле масса проблем, связанных с обеспечением материального бытия ТРК, лежат на плечах Алмаевой. Руководство «Скифа-2» считает, что справляется Татьяна Григорьевна с доверенными ей проблемами вполне успешно. Нет оснований руководству ТРК не верить.
Нет, к сожалению, возможности, рассказать обо всех, кто делает «Скиф-2» нужным и интересным. «За кадром» остаются интересные и нужные «Скифу -2» люди.
Но еще о двух личностях я должна рассказать. Без них, как говорится в песне: Тут ничего бы не стояло... Или, добавлю, стояло бы нечто другое и не так. Как сказал Эмерсон: Ничто не может принести вам мир, кроме вас самих. Сегодня мир и результативность работы в коллективе, объединяющем столь разных людей, с различным уровнем образования и культуры, духовными и материальными запросами столь разными, мир сохранить, поддерживать творческую атмосферу, гасить вполне возможную зависть, не унижать достоинство каждого – воистину Танталов труд. Руководителей Т Р К. На руле этого корабля, именуемого «Скиф-2», лежат четыре руки - А. В. Будяка и И. А. Каёткиной . В городе это люди известные. Каёткина - со времён редакторства своего в многотиражке «Труд для Родины» индустриального гиганта «Автостекло». Ирина Алексеевна - человек интересный во всех отношениях. Осторожный, просчитывающий свое движение на несколько шагов вперед. Добавлю: Человек властный. (Очевидно, она так о себе не думает). Без сильной воли Ирины Алексеевны, на мой взгляд, молодая команда «Скифа -2» по воле волн могла бы плыть иначе и в другом направлении. Но на пользу было бы это делу? – Вопрос не пустой. Каёткина живет работой. Это не просто слова. В разговоре о чем угодно, она «вырулит» непременно на тему какого-то проекта, какого-то сюжета... Много и уважительно говорит о своих подопечных. С нескрываемым почтением и уважением - о Будяке А В. . И А Каёткина - выпускница УЗПИ, журналистскую закалку получила на передовой производительно работавшего когда-то завода «Автостекло», с коллективом более, чем 10 тысяч человек. (Вот уж сказка для города сегодняшнего!) Как редактор многотиражной заводской газеты И А Каёткина и награждалась государством, и отмечалась самой отраслью – газета работала, как воспитатель. Учила патриотизму, любви к заводу и к городу, способности этим богатством, производимым горожанами, гордиться. Более двадцати пяти лет в журналистике вообще, десять лет – в журналистике телевизионной. Опыт научил её не увлекаться зряшным критиканством, подмечать недостатки и находить форму донесения до умов и сердец «власть предержащих» упущения, промахи, ошибки, которые иные стараются подавать, только как злонамеренное, халатное отношение руководителей к делу. В этом она и Будяк А.В. – единомышленники. С городского и районного экранов звучат порою нужные слова, правильно сориентированные, без очернительства и без злопыхательства...
Глядишь, услышали те, кому осторожная критика была адресована, и ситуация меняется к лучшему. Конечно, не всегда такое случается...Жизнь есть жизнь, но одно следует отметить: Для того, чтобы власть делала то, что она обязана делать, как нанятый народом чиновник, совсем не обязательно пинать эту власть то и дело, как это делают некоторые СМИ. Это - уверенность Ирины Алексеевны.
Она любит А. С. Макаренко, и многие ее воспитательные меры в коллективе - свидетельство этой любви к гениальному педагогу. И сегодня И. А. Каёткина много читает, следит за новостями в психологии, пытается настраивать коллектив на духовное развитие и на движение вперед. Энтузиазм ее огромен и плодотворен, справедливости ради надо отметить. И благодаря ее усилиям, труду руководителя «Скиф-2», вкупе с опытом и знаниями Будяка А. В, плюс старательная работа всех членов коллектива, »Скиф-2» вышел на международную арену, получает награды такие, какими похвастать многие солидные ТРК не могут. Всеукраинские конкурсы, международные конкурсы, областные...И - везде – призовые места, награды журналистам – авторам, руководству и коллективу в целом. Сама же Ирина Алексеевна жалуется на нехватку времени, кадров, да и уровень работы ее подопечных не всегда радует ее. Это – факт. Но разве осознание проблемы не означает одно из условий ее решения?
Как-то у Форда спросили: Как ему удаётся руководить таким сказочно большим бизнесом успешно? Ведь контролировать всех и всё единолично он не в силах. Форд ответил: «Существует в психологии менеджмента такой тест на предмет пригодности человека к деятельности руководителя. Если на предприятии, в деле, царит порядок, когда недремлющее око руководителя бдит, это – хорошо. Но если отсутствие руководителя вызывает спад дисциплины, если производство лихорадит, если возникают проблемы только потому, что руководитель не на своем рабочем месте, то...такого руководителя нужно удалять. Присутствие человека, как руководителя, на рабочем месте обязательно, но это не значит, что он и только он – царь и бог. Если я отсутствую в том или ином офисе, а их по миру сотни, это не значит, что я перестаю руководить. Потому и успешен мой бизнес, что я, как руководитель, умею, и, отсутствуя, присутствовать. Это – талант. Это-опыт. Это – многолетний тяжкий труд».
Будяк Андрей Викторович и внешне не похож на руководителя провинциального уровня.
Да он таковым и не является. Его избрание председателем Константиновской журналистской организации, его работы на областном и национальном каналах, его благотворительная деятельность (без шумихи и эфира), его поэтическое творчество, его терпимое отношение к чужой безграмотности, некомпетентности, недисциплинированности даже - показатели культуры человека добротного образовательного уровня, добротных нравственных принципов, добротной порядочности. И, добавим, высокой самооценки. В коллективе ТРК «Скиф-2» Будяк появляется для решения насущных задач. Творческому поиску своих подчиненных он, говорят работники Т Р К, помощник и опора. Его заботами и стараниями «Скиф-2» перевооружен технически, в самих комнатах ТРК сделан ремонт, там тепло, уютно, комфортно. Терпим Будяк даже к слабостям некоторых своих подопечных. В этом терпении и жалость, и вера в то, что у каждого человека есть в жизни ситуации, с которыми справиться трудно. Оттолкнуть человека порою означает убить его. Разве не так?
Мне сложно представить Будяка ,бьющим кулаком по столу, обижающим людей, даже заслуживших наказания...Хотя...сегодня порою не вредно и...власть употребить в интересах дела, полагаю. Но то ли мудрость руководителя, то ли занятость на многих фронтах виноваты, Будяк руководит ...не руководя. Европейский уровень руководства? Не только, тут и свой, родной, всё понимающий украинский уровень не руководства в строгом смысле, а сотрудничества...на паритетных началах, если человек того заслуживает. «Поспешать медленно»- один из принципов организации дела - дает хорошие результаты. Как и второй – народный - принцип: Уж если прокукарекал петух, то утро наступит. Обязано наступить. По воле человеческой. Тоже не худший вариант отношения к слову и к делу. Хотя и спорный, согласитесь. Будяк А В – отец двух малышей. Отец любящий и заботливый. Он по-отцовски относится к детям вообще, а к обездоленным – особенно. В его кабинете среди Дипломов, Благодарственных писем, Похвальных грамот есть уникальный самодельный орден. Дети Константиновского интерната приняли его в свою Большую родню. А сердцем принимают дети только людей искренних и добрых. Дети, к счастью, не умеют льстить. Будяк - жданный гость у ребят. Он может организовать просмотр фильма, поездку в цирк, любит побаловать детей редкими в их жизни сладостями. Повторюсь - всё это не на показ, с душою, искренне. Таков он, слава Богу, и среди коллег, и среди подчиненных, и среди представителей власти всех уровней.
Наверное, потому у коллектива «Скифа -2» движение (без суеты) – вперед и выше.
И люди случайные из коллектива постепенно исчезнут, и проблемы решаются ,и будут решаться, верю, по мере их возникновения. Спокойно, взвешенно, хладнокровно. Город видит, как меняется то, о чем говорит с ним «Скиф-2».Видит, как меняется качество вещания. Не быстро? – А настоящие дела в спешке не делаются, мы же знаем. Есть ли в ответ на усилия Андрея Викторовича «отдача»?
Он как-то в ответ на мой вопрос о чувстве удовлетворения от хорошо сделанной работы процитировал Мольера: Есть замечательная приправа ко всем наслаждениям – благодарность тех, кого мы любим. А любит Будяк А. В. людей всех, и умных, и не очень, и старательных, и ...разных. Так что с приправой к наслаждению в жизни Андрея Викторовича – полный порядок. И, очевидно, у его подопечных - тоже. По крайней мере, у большинства.
А я, чтобы закончить рассказ о таком интересном социуме, как ТРК »Скиф-2», процитирую слова из «Потерянного рая» Мильтона: Человеческий ум таков, что он может и ад сделать небесным и небеса адом. Коллективный разум работников Т Р К и его руководителей таков, что он и безрадостное бытие провинциального городка хочет и, верим, может, превратить в нормальную, очеловеченную трудом, среду обитания. То, что сегодня удается маленькому, по сравнению не с человечеством даже, а с городом Константиновкой, островку культуры, вселяет надежду на то, что планы руководителей «Скифа-2» и мечты его творческого коллектива станут реальностью. У « Скифа -2»,кстати, в ходу старая английская молитва. Может и вам, дорогой читатель, она покажется умной и полезной?
Дай нам, Бог, немного солнца,
Немного работы и немного развлечений,
Дай нам, заслуженный нами,
Наш ежедневный хлеб и немного масла,
Дай нам здоровья и пощады,
Дай нам также немного песен, и сказку, и книгу,
Дай нам, Бог, возможность
Стать лучше и для себя и для других,
Пока все люди не научатся жить, как братья.
Чем не нравственный кодекс для современного человека? Если бы он стал нормой для каждого жителя города и района, для которых работает «Скиф-2», насколько бы счастливей могли бы стать мы все! &nbs
;
;
Обсудить на форуме