Возможно, тема  моих размышлений мало кого заинтересует. Но она, мне кажется актуальной для многих, пишущих стихи, да и вообще, для занимающихся искусством, творчеством.

В чём суть? Наберитесь терпения… Почти исповедь…

Я издала 5 книг.

Не думаю, что хроническое отсутствие  интереса в Константиновке к литературе причиной тому, что большая часть моих книг - дома. Уже то, что не могу продавать, не принимаю во внимание. Почему? - Раздавала книги, в ответ на просьбы подарить. Значит, дарила. Пока однажды мне не показали книгу мою «Остановленные мгновения» (а мне за неё не стыдно!) в отделе библиотеки, куда её сдала читательница в качестве залога, получив какую-то, ей нужную, книгу. (Украла - не вернула ту, не забрала мою).

Было больно? – Да. У многих, получивших после настойчивых просьб (не лгу!) мои книги, спрашивала: Читали? Большинство, не стесняясь (а чего стесняться!), отвечали: Нет, не читали…

Горько… Не только Константиновка мало читает. Не только мои книги не востребованы…

Валентина Степанова – талантливейший прозаик, мудрый педагог, сказочно мудрая мама, подарила мне свои книги: «Женские мечты», «Господин Биант и его друзья». Мои ученики книги скачивали, мы собирались в моей келье для чтения и обсуждения, книги понесли (распечатанные) в школы, в институты… Резонанс - мечтать о таком можно. А Валентина жалуется, в городе Т, где живёт, да и не только там, спрос маленький. А нуждается  материально Валентина очень. Открыто обращается к людям: Купите мои книги, отзывы на книги сказочные… Но не выстраиваются в очередь… почти.

Константиновка раньше была начитанной, много читающей: библиотеки на заводах, в школах,  работники библиотек везде могли  сказать, что  многие издания имеют огромный спрос. Люди записываются, ждут очереди, чтобы книгу унести домой, как ценность, прочесть, поделиться с друзьями…

Что случилось? Сейчас на помойку иногда выносят подписные издания. Не только в городе, где живу. Сестра в Каменске – Шахтинском и Шекспира, и Моэма, и Сервантеса принесла с помойки. Спасла. Совершенно новые, явно нечитанные книги.

Без книги в доме, без читающих детей, без родителей, любящих культуру, нечего ждать чудес от завтрашнего дня. Прописная истина…

У меня украли много книг, почти целую библиотеку, не мало знакомые. Очень даже хорошо знакомые существа, которые взяли почитать, брали почитать и за многие годы не вернули НИ ОДНОЙ КНИГИ!

Просьбы вернуть всегда натыкались на хамство, на оскорбления откровенные. Я же утешала себя вот как: А вдруг украденные фактически книги (цены им нет, честно) когда-то возьмут  в руки укравшие и… полюбят чтение. Не полюбили.

А меня объявили врагом смертельным. Мои книги, книги гениев: Моруа, Кафка, Конфуций, Ницше… Горько думать, что они умирают в печали в мире мещанства, откровенной меркантильности.

Мои учительские старания не увенчались в этой ситуации успехом.

 Удивительно, что и те, кто восхищается (на словах) моим творчеством, чаще не прочёл ни- че-го моего. «Стихи сложны, проза грустна»… Вот решила последовать совету гения: Исключить из общения тех, кому жизнь моей души не интересна.

 Попытки отправить в народ книги мои: Попросила  знакомая из Волгограда - Интернет познакомил - мои книги. Послала, половина пенсии ушла на оплату пересылки. Книги потерялись. Никто не смог ответить: Где и кто ответственность несёт. В Москву послала, в ответ на просьбу, тоже знакомой по Интернету, свои книги, по два экземпляра - каждую. Почти вся пенсия ушла. В ответ – тишина. Решаюсь спросить: Получили книги? Ответ - да. Раздали хорошим людям. Всё! (Кстати, на вопрос знакомой о цене, я сказала, что дарю ей, её семье и читающим людям.) Тут обидна  реакция, точнее, отсутствие присутствия реакции.

Ревела белугой, сидя на совсем голодном пайке  нравственном.

 Надежда Семена, талантливейшая украинская поэтесса, возможно, тревожится: Получив  в ответ на мою просьбу высланные книги, отправлю ли я ей деньги, посылка идёт с учётом того, что  оплачу и книги, и пересылку я. Конечно, оплачу. Стихи сильные. Поэт талантлив. Язык, как ему и Богом дано, красив, мудр. Заказала и для себя, и для библиотеки городской, центральной. Я её своим вторым домом десятилетия считаю.

Я рассказала о том, что болит. Дай Бог, чтобы эта проблема была бедой не многих городов, сёл, судеб. А… только моей. С.Турчина.