Начинаю рассказ о месяце, который останется во времени, в эпохах, в судьбах, в памяти, как время начала   великой беду, нероновской жестокости авторов войны  и не представимого мужества и патриотизма защитников Родины, семей своих, образа жизни, который обещал  со временем быть и легче и радостней.

Я на четыре месяца моложе  несчастья. Если бы меня спросили(если бы смогли спросить и рассказать о будущем моём, я бы попросила Господа забрать меня до появления на свет) Родилась. По углам комнаты был иней. Зима была в тот год очень холодной. Мама сама меня приняла в этот мир, разбудила старшего сына, ему было семь лет, попросила взять чайник, побежать к соседке, попросить соседку, чтобы и воды дала  и  её согрела. Чтобы  совершилось омовение… Мама  рассказывала, что родилась я с длинными, чуть завивавшимися ,иссиня – чёрными кудрями. 

Через пять дней, станица была в руках врага, но смелый  батюшка исполнял свой долг перед Богом и людьми. 

Покрестили. Батюшка  сказал, что имя ,выбранное когда-то отцом, нужно заменить. Заменил. Господь меня знает  под другим именем. А в свидетельстве о рождении, выполняя волю любимого мужа, мама  «присвоила» то имя, под которым и прожила почти 75 лет. 

А в 13 лет  по поводу имени и о встрече  с папой-единственной-когда было мне чуть больше месяца и обреталась я в корыте большом, семейном.(Люлька и не мечталась)вот что создало девчоночье сердце:

Бои звенели рядом где-то,

Он забежал на миг один…

Сказал: Ну эта будет Света.

Я так доволен,что не сын.

Два сына есть и дочка тоже,

Ещё одна была нужна,

А на меня –то как похожа…

Ушёл. На то была война…

Мама, Отец, словно предчувствуя, что встреча –последняя, плакали. А отец, никогда не бравших на руки  совсем крохотных детей своих ,взял меня из корыта, развернул, расцеловал каждый сантиметр   тельца, пальчики, сквозь слёзы, колторых не стыдился) сказал: А пальцы  тоже мои.

Кудри будут мои, замается выравнивать  завитки. За окном раздался голос, произнёсший два слова: Пора, Федя.

Федя опустился на колени перед красавицей –женой, целовал руки и всё повторял: Береги деток. Вернусь, у нас полон дом детских голосов будет. Вот увидишь. 

Мама горько рыдала, чувствуя-дом будет нищим, холодным, а четыре птенца постоянно будут хотеть есть.

Спали дети под папиной шинелью на соломе…Отцу был дан дом красивый, большой, четыре комнаты. Когда ушёл на фронт, поселили в две комнаты проститутку,вернувшуюся из тюрьмы за криминальные аборты.

Дом-то был государственным. Мама только плакала…

Била проститутка нас, обворовывала. Только когда мальчики подросли, словами била…Не иным способом.

Однажды мама, наблюдая за мной, она редко могла себе позволить радость общения с детьми, произнесла :Подранок ты мой. Обняла и заплакала. Плакала она часто. Рыжеволосая, статная Донская казачка,(папа –Кубанский казак), отбивалась от «спасшихся» от армии Дон Жуанов.С брезгливостью говорила: Я мужа жду!

(Только в 1972 года, когда я ,наконец добилась копии похоронки,(оригинал был потерян),она произнесла: Думала, ты разлюбил. Не вернулся потому. И не обижалась.

Молилась: Боже сохрани Федю!

Не сохранил. На станции Майская в селе Артёмовка, в Киевской области в братской могиле среди 26 известных и более 2000 тысяч неизвестных покоится гвардии лейтенант Фёдор Трофимович Турчин.(Мы с сестрой  добились в этом году информации об отце. Нам сообщили, что отец награждён Орденом Красной Звезды и Орден Красного Знамени.)

И последнее: мама  провидела  мою судьбу подранка. Я же иной судьбы не знала и,  естественно, не желала.

Когда местные врачи едва ли не отправили в мир иной, написала о том, что … "Мне б отцовскую жизнь честно, ярко прожить".

Могу сегодня смело сказать: Мне удалось. Тяжко было и есть :В этом городе приходили учиться, обманывали ,исчезали. Публиковали пасквили и ждали, когда же смогут две гвоздики на плиту,

под которой – я-возложить

Ничего не получилось…Пока не получилось?

Профессор, меня спасший, (в Донецке) прощаясь со мной сказал: Только не (простите) скурвись.

Будет боль постоянная. Пиши и помни: Господь подарил талант, чтобы ты смогла отцовскую веру в твоё счастье оправдать…

Не скажу: Не мне судить, удалось ли. Судей много, да праведных и чистых - дефицит…

О литературной составной июня: Счастье подарил Валентин Молитвин, член нашего  объединения. Он живёт в Германии, благодарил за то, что я сумела для него сделать: "Книга,которую Вы помогли  создать, открывает все двери. В трёх проектах пою. И своё, и не своё."

Я простила слёзы себе - в Констанитовке чаще обманывают, предают, орут, обижая те, кто и в дом вхож был, и моей дурацкой наивностью пользовался… Не сержусь. У меня так много константиновцев, членов Литературного Объединия, талантливейших поэтов, чистых душой людей живут  за границей. Часто их внимание, их стихи, их судьбы - моя единственная радость.

Позвонила я в июне Штанько Надежде.

Не общаемся, я и причины не знаю, долго, но я не стыжусь делать первые шаги человеку к талантливому.

Тяжело ей сейчас. А вот Литературная страница, дарившая городу её стихи, волей людей, не пишущих стихи, приказала долго жить, и Надежда, наверное, печалится.

Я люблю её стихи, уважаю  человека – Надежду, и, конечно, молюсь за её родных, сегодня болеющих. 

Мне жаль, если и действительно литературная страница исчезла навсегда.. Я более 37 лет (если память не изменяет) пыталась в качестве руководителя Литобъединения быть полезной. Сегодня «Содружество» -Международное объединение. Но в нём нет некоторых, сильных творчески, но… слабых морально людей. Жаль.

Читала всё, что публиковали, как Объединение при «Знамени индустрии». И книги их общие читала…Не судья я!

Счастлива, что молодые питомцы (МОИ!!!) сегодня общаются с теми, кто составляет гордость славянской поэзии. 

Такие дела. Последнее :О себе так много говорила, - подумаете? - Поясню на всякий случай: Я говорила о подранке, продолжившем жизнь своего Отца. В этом всё. С.Турчина.